Биляна Срблянович - Белградская трилогия [=С Новым годом, Белград!]
Йован: Ну, нет…
Мара: Ой, знаешь, я не дура!
Йовану еще смешнее, и Мара начинает смеяться. Этот «приступ» длится недолго. Мара вздыхает. Йован молчит. Ситуация немного неловкая.
Йован: Значит, парня у тебя нет?
Maра отрицательно качает головой.
Мара: Т-с-с.
Йован: Почему? Я имею в виду, ты хорошая девушка…
Maра с упреком смотрит на него. Йован пытается исправить ситуацию.
Йован: Я хочу сказать, ты интересная, такая занятная…
Мара: Не болтай.
Йован: Извини.
Мара: Ничего.
Йован: И?
Мара: Что «и»?
Йован: Да то. Как это, у тебя нет парня?
Maра вскрикивает.
Мара: Тебе-то чего!
Йован обижен.
Йован: Извини, пожалуйста!!!
Мара: Ничего.
Maра замолкает. Но решается прибавить. Тихо.
Мара: Он меня бросил.
Йовану теперь жаль, что он вообще спросил об этом. Но Мара продолжает.
Мара: Мы расстались, когда я уезжала. Говорит, что Америка его не интересует. У него в Белграде имя, работа, друзья…
Йован: Точно?
Мара: Наверно.
Йован: A ты? Кем ты работаешь?
Мара: Я — пианистка.
Йован: Да ладно!
Maра улыбается. Весело.
Мара: Серьезно. A ты?
Йован: Я — актер.
Maра не успевает открыть рот, как Йован предвосхищает.
Йован: Я не шучу, серьезно! Я закончил факультет искусств. И ты из Академии?
Мара: Aгa. В июне защитила диплом. Ты, говоришь, актер? Я тебя могла где-нибудь видеть?
Йован: Ну. На самом деле, может, и могла. Ты знаешь эту рекламу, ну, таблеток от… какие-то для сердца, на основе белого лука…
Maра не имеет ни малейшего представления. Но старается припомнить.
Мара: Для сердца…?
Maра пытается вспомнить.
Йован: А знаешь, эта реклама, когда я иду, а одна девушка идет мне навстречу, такая привлекательная, такая маленькая, Елена. Знаешь, эта, манекенщица, которая крутит с этим, хозяином «Звезды»…
Maра смотрит совершенно чистым взглядом.
Мара: Aгa…
Йован: Не важно, эта девица подходит, и я, типа, у меня как будто что-то не в порядке, слышится удар, слышится за кадром, тдм-дж, тдм-дж, тдм-дж, и я когда встаю, она смотрит на меня, протягивает таблетку и говорит: «Молодой человек, возьми охладись!»…
Йован прибавляет, немного сконфуженно.
Йован: И потом надпись, название этих таблеток.
Йован замолкает. И Мара молчит. Ей смешно. Йован понимает насколько глупо то, что он рассказал.
Йован: Не знаешь, конечно. Но ее не так много и показывали…
Мара: Да ладно, так удивительно…
Oба начинают смеяться. Им весело.
Йован: Ой, я играл и в школьной программе. Химия для седьмого и восьмого класса.
Мара: Ну, это я сто процентов смотрела.
Йован: Обманываешь.
Мара: Клянусь. Я постоянный зритель школьной программы. Обычно, я, когда занимаюсь, я имею в виду раньше, пока занималась, я включала телевизор, но без звука, играла и смотрела на экран. Я люблю, когда что-нибудь двигается. И, значит, я по утрам занимаюсь, я имею в виду, занималась, раньше…
Maра замолкает. Набивает трубку.
Мара: A театр?
Йован делает вид, что не услышал вопрос.
Йован: A теперь, не занимаешься больше?
Maра бормочет.
Мара: Инструмента нет. А театр?
Йован: Разве ты не знаешь кого-нибудь, у кого есть?
Мара: Знаю.
Йован: Почему же ты не одолжишь?
Мара: Пианино одолжить? Ты действительно ненормальный. А что было с театром?
Йован протягивает Маре трубку.
Йован: Будешь?
Мара: Ты что, ты избегаешь этого вопроса?
Йован: Kакого вопроса?
Мара: Избегаешь, избегаешь! A почему?
Йован: Я действительно не понимаю, о чем ты говоришь…?
Мара: Ой, Йован, ты и не должен мне рассказывать, я имею в виду, что все равно, я же тебе поверила про парня из рекламы, но ты ничего не обязан мне рассказывать…
Йован вздыхает. Oн серьезен.
Йован: Да не о чем здесь говорить. Я играл в одном спектакле. В таком, студенческом. Нас было несколько, из класса. Мы репетировали Држича к экзамену. Ну, и согласились поездить немного по стране, чтобы подзаработать. Мы думали, что людям нравятся такие спектакли, там был и юмор, и секс, и разное другое. Весело…
Йован замолкает. Задумывается. Мара тоже серьезна.
Мара: И?
Йован: И ничего, мы сыграли пять-шесть спектаклей в Сербии. Через одного актера мы организовали акцию с домами культуры…
Maрa серьезна, но нетерпелива.
Мара: И?!
Йован: И потом мы приехали в какую-то заброшенную деревню, не помню даже, как называлась. Пришли в актовый зал гимназии. Там полно детей, учителей. На самом деле не дети, а гимназисты, тинейджеры…
Мара: Понимаю, понимаю, и?
Йован: И мы начали спектакль «Дунда Maрое». И выходит этот мой актер, oн играл Петрунелу, потому что мы хотели выдержать оригинальную форму, чтобы мужчины играли женские роли, да и эта девочка из класса не хотела ездить. Ну, теперь это не важно. И он выходит, начинает играть, как вдруг встает один из зрителей и как заорет: «Смотрите, пидар, мать его хорватскую!»
Йован, рассказывая эту историю, все заново переживает. Maрa с одной стороны серьезна, но с другой — рассказ ей смешон. Она смотрит на Йована несколько мгновений, затем прыскает от смеха. Йовану тоже почему-то смешно. Он немного грустно улыбается.
Йован: Да, конечно, смешно…
Мара: Извини, так глупо, что я не могу не смеяться.
Йован: Я знаю, и мы так думали, и нам было очень смешно. Мне даже было жаль этого пацана. Я понимал, что его сейчас учителя возьмут и отведут к директору…
Мара: И что, разве нет?
Йован становится серьезным. Мара тоже.
Йован: Да куда там. Парень разошелся, зал смеется. Мы, как будто это не к нам относится, как будто ничего не слышали, продолжаем играть, вдруг этот парень встает и говорит: «Слышишь, ты, что я тебе говорю, мать твою хорватскую! Нечего здесь мне педриться!!!»
Мара: Да ладно…
Йован: Maть его. И мы теперь уже остановились, из-за него невозможно играть. Орет, говорит: «Я сейчас вам, мать вашу, вот только поднимусь наверх…». Мы не хотим его перекрикивать, ждем, пока кто-нибудь что-нибудь сделает. Начинается шум. Он идет, чтобы выйти в проход, идет к сцене. И ты знаешь, не такой уж он маленький, такой крупный парень, вот такая рука… И тут мы видим, что никто ничего не предпринимает. Я взглядом нахожу эту учительницу, она преподает сербский, мы с ней обо всем и договаривались, а она смотрит в пол. Этот мой компаньон начинает кричать: «Ты чью мать имеешь в виду?». Тот отвечает: «Твою, усташ!». Я вижу, будет драка, машу вверх теткам, чтобы опускали занавес. И они опустили.
Йован на мгновение замолкает. Maрa не может поверить в то, что слышит.
Мара: Ой… И что было потом.
Йован: Ничего, когда все успокоилось, мы пошли к той учительнице поговорить, не понимаю, мы думали, что она перед нами извинится…
Мара: И что — нет?
Йован: Нет. Говорит, вы не должны были использовать хорватскую литературу. Дети легко возбудимы. Они ненавидят хорватов, вы должны их понять… Ты понимаешь, учительница гимназии, заявляет мне такое! Что я должен понять, что меня малолетки будут линчевать, твою мать. Национализм законом не запрещен.
Maрa размышляет о том, что услышала.
